Речь Алексея Навального 28 января 2021 года в Московском областном суде

Все такое классное, что я даже не знаю, с чего начать. Как это обычно устроено: ты берешь судебное решение, ищешь там какие-то нарушения закона и о них высказываешься при рассмотрении апелляционной жалобы. А здесь все это — одно большое нарушение закона, демонстративное нарушение закона. Вы, ваша честь, читали протокол судебного заседания из Химок? Если вы его читали, вы должны были смеяться очень громко на весь Московский областной суд, потому что это самый смешной документ на свете. И его вообще не мог составить человек, у которого есть какое-то юридическое образование. То, что произошло, просто невозможно.

Я, знаете, уважаемый суд и уважаемые участники процесса, давно вместе с нашей судебной системой спускаюсь по этой вот лесенке вниз, лесенке деградации судебной системы. Я уже много чего видел, конечно. Я уже привык, что огромное количество законов на меня просто не распространяется. Но, понимаете, для меня открылись какие-то все-таки новые перспективы, когда я нахожусь в камере, в камере в отделении полиции, ко мне приходят и говорят: «Сейчас мы тебя поведем на встречу с адвокатами». Ведут, я захожу в какую-то конуру, где стоят камеры, сидит какая-то публика, стоит флаг Российской Федерации, и мне говорят: «Сейчас мы тебя будем судить». Что? Как вообще это возможно? Рядом стоит мой растерянный адвокат. Я уже подумал, может, это программа «Розыгрыш» или типа того? Что сейчас разъедутся кулисы, оттуда выйдут смеющиеся люди, Путин выйдет, скажет: «Ха-ха, Алексей, вот так вот мы решили пошутить над тобой, ведь ты уже пять месяцев не был в нашей стране. Все нормально, все у нас будет по закону». Потому что ну невозможно же в отделении полиции без объявления проводить суд! Просто невозможно!

Ваша честь, суд, этот суд Химкинский закончился, и мне через одну минуту принесли на подпись бумаги, которые отправил Симоновский суд [города Москвы] в СИЗО № 1 касательно меня. То есть Симоновский суд, когда принималось решение в Химкинском суде, уже знал, что я буду находиться здесь [в «Матросской Тишине»]. Я не сомневаюсь, что мой самолет еще летел из Внуково в Шереметьево, а для меня здесь уже камеру подготовили в «Матросской Тишине». Ну и даже не скрывают этого! Ну хоть бы постеснялись, как-то спрятали или чуть попозже принесли, ну, типа, нужно время, чтобы в Симоновском суде написать письмо, привезти его в Химки, а потом вручить себе. Даже не постеснялись, просто дают через минуту: «Подписывай! В СИЗО № 1». Это что-то просто потрясающее.

Скажите, пожалуйста, ваша честь, вас вообще не смущает хоть чуточку, немножечко, что мы фактически, по существу рассматриваем дело об изменении моего условного срока на реальный? Это же невозможно. Но мы, тем не менее, рассматриваем это по сути, хотя здесь вот просто предмет задержания. Весь процесс абсурден. Мой статус здесь — вот стоит один офицер ФСИН, второй офицер ФСИН, и никто в СИЗО № 1 не понимает мой статус, потому что я задержанный. Что такое задержанный в СИЗО? Это очень странная вещь. Как можно задержать меня на месяц? Меня даже не арестовали — меня задержали. Почему я не в ИВС, почему я нахожусь в СИЗО?

В документах, на основании которых меня задержали в аэропорту Шереметьево, написано черным по белому: «Мера пресечения: отсутствует». Ну так если мера пресечения отсутствует, почему последние несколько дней самая частая фраза, которую я слышу: «Руки, пожалуйста, держите за спиной». Если отсутствует мера пресечения, почему я здесь сижу? Это просто потрясающе. В постановлении суда есть набор статей, по которым меня можно арестовать на 30 дней. Ни одна из этих статей меня не касается. Они просто на меня не распространяются. Если вы возьмете сейчас Уголовно-процессуальный кодекс, Уголовный кодекс, вы увидите, что они ссылаются на статьи, которые ко мне не имеют никакого отношения. Просто в Химкинском суде решили: «Ну, какие там… Не знаю, давайте просто цифры поставим: 234, 328, 344». Просто взяли и от фонаря написали три статьи, которые ко мне не имеют никакого отношения.

Как совершенно правильно сказала адвокат [Ольга] Михайлова, суд не может взяться неизвестно откуда. Верно? Вот этот суд сейчас происходит, потому что мои защитники и я подали апелляционную жалобу, было назначено судебное заседание — и мы с вами тут сидим и заседаем. Как это произошло в Химкинском суде? Я спрашиваю судью: «Кто назначил заседание?» Нет ответа. «Кто перенес заседание?» Нет ответа. Ну это же невозможно. Ну, пусть тогда Химкинский суд… Пусть она (судья) наденет мантию, возьмет свой молоточек и ходит по московскому метро или по Химкам и говорит: «Арестовать! Арестовать!» Ну просто пусть она произвольно арестовывает людей, если обладает удивительной возможностью приезжать в любые места и без назначения судебного заседания судить кого попало.

У меня есть ответ, почему это все делается таким образом. Потому что в этом и была задача: не просто беззаконие (беззаконие — это вещь, привычная в России) — это демонстративное беззаконие для того, чтобы запугать и меня, и всех остальных. Это демонстративное беззаконие, которое творят даже не судьи, потому что судьи здесь просто послушные рабы. А творят те люди, которые обокрали нашу страну, и обкрадывают 20 лет. И они хотят заткнуть рот всем таким, как я. Не только мне — в моем лице огромному количеству людей. Потому что они просто хотят продемонстрировать, еще раз показать: «Можем так! Самолет посадить в другом месте? Посадим! Наплевать на всех пассажиров. Перекрыть Шереметьево? Перекроем. Что, ты думаешь, мы тебя не сможем судить в отделении полиции? Будем судить в отделении полиции». Демонстративно для того, чтобы всех запугать, чтобы еще раз всем сказать: «Мы хозяева этой страны». Так вот я хочу завершить свое выступление, свое мнение относительно этой апелляционной жалобы тем, что я считаю, уверен и заявляю: они не являются хозяевами нашей страны и никогда не будут являться. И огромное количество людей, десятки миллионов людей согласны со мной. И мы никогда не позволим и не допустим того, чтобы эти люди захватили и украли нашу страну. Да, сейчас сила на вашей стороне. И вот у вас есть возможность поставить одного человека рядом со мной (показывает на сотрудников ФСИН, стоящих рядом), второго человека рядом со мной. И заковать меня в наручники. Но это будет продолжаться не вечно. Спасибо большое. Жалобу поддерживаю. Требую меня освободить.

Моя просьба... Ваша честь, моя просьба непонятна вам? Хорошо. Моя просьба заключается в том, что я поддерживаю доводы апелляционной жалобы, решение Химкинского суда нахожу абсолютно незаконным и требую меня немедленно освободить, отменив решение Химкинского суда.

Речь Алексея Навального 2 февраля 2021 года в Мосгорсуде

Алексей Навальный: Я хотел бы начать обсуждение с правового вопроса, который мне кажется главным и каким-то упущенным из этого обсуждения. Потому что выглядит все немножко странновато, знаете. Вот сидят двое. И один из них говорит: «А давайте посадим Навального за то, что он являлся [в исполнительную инспекцию] не по понедельникам, а по четвергам». А второй говорит: «А давайте посадим Навального за то, что он, выйдя из комы, немедленно не приехал к нам отмечаться». И идет это обсуждение, все обсуждают понедельники, четверги, когда и куда нужно отправить какую бумажку и так далее. Но я хотел бы сказать пару слов о том небольшом слоне в этой комнате.

Я хотел бы, чтобы все еще раз обратили внимание. Вся пресса, которая пишет про этот процесс, все люди обратили внимание на то, что суть-то дела заключается в том, чтобы меня посадить по делу, по которому я был уже признан невиновным. И по делу, которое уже было признано сфабрикованным. Это не мое мнение, потому что если мы откроем любой учебник уголовного права — я надеюсь, ваша честь, вы это делали пару раз в своей жизни, — мы увидим, что ЕСПЧ является частью судебной системы России в том числе, коль уж Россия является членом Совета Европы. Есть решения обязательные. И я, пройдя все необходимые стадии судебного процесса, обратился в Европейский суд. Европейский суд вынес решение, в котором черным по белому написал, что даже состава преступления нет.

Дело, по которому я нахожусь здесь почему-то, в этой странной клетке, оно полностью сфабриковано. Мало того, Российская Федерация, в общем-то, признала это решение. Половинчато. Потому что мне даже выплатили компенсацию по этому делу, тем самым признав решение ЕСПЧ. Несмотря на это, мой брат три с половиной года отсидел в тюрьме по этому делу, которое — еще раз — было сфабриковано. [Есть соответствующее] решение суда, которое обязательно здесь, на территории России. Я по этому делу сидел год под домашним арестом. Когда мой срок вот этот испытательный заканчивался, меня за неделю до этого арестовали, привезли к вам в Симоновский суд и без защиты, всучив какого-то адвоката по назначению, продлили мне еще на год испытательный срок.

Немножко математики: в 2014 году меня осудили, дали три с половиной года, дали испытательный срок, а сейчас 21-й год, но меня все равно продолжают судить по этому делу. Меня же уже невиновным признали, и состава преступления в этом деле нет, и все равно: с упорством маньяка наше государство требует меня посадить по этому делу.

Почему же по этому делу? На самом деле уж чего-чего, а недостатков уголовных дел в отношении меня точно нет, да? Еще одно совершенно недавно запустили. Тем не менее кому-то очень хочется, очень хотелось, чтобы я ни одного шага по территории нашей страны не сделал, вернувшись как свободный человек. С момента пересечения границы я оказался арестантом. И мы знаем кому. Мы знаем, почему это случилось. Причина этого всего — ненависть и страх одного человека, живущего в бункере. Потому что я нанес ему смертельную обиду тем, что я просто выжил, после того как меня пытались убить по его приказу.

Навальный: Мне не нужно ваше замечание! Ваша честь, еще раз: мне теперь этот прокурор будет мешать высказывать свое отношение ко всему тому, что происходит?

Судья: Какие-то иные уголовные дела в настоящем процессе не рассматриваются. Рассматривается вопрос об отмене условного осуждения, назначенного приговором Замоскворецкого районного суда.

Судья: Я вас прошу, давайте по представлению говорить.

Навальный: Я говорю по представлению. Это мое мнение. И я свое мнение относительно представления высказываю в полном соответствии с законом. И то, что представитель обвинения пытается меня перебивать, закрывать мне рот, тоже отлично характеризует все происходящее. Потому что то, что я говорю, имеет прямое отношение к происходящему здесь.

Ну так вот. Продолжу. Я нанес смертельную обиду тем, что я выжил. Благодаря хорошим людям — пилотам и врачам. Потом я еще сильнее его обидел — тем, что, выжив, я не спрятался, живя где-то под охраной в каком-то бункере поменьше, который я мог бы себе позволить. А потом случилось вообще страшное. Мало того что я выжил, мало того что я не испугался и не спрятался — я участвовал еще и в расследовании своего собственного отравления. И мы показали и доказали, что именно Путин, используя ФСБ, осуществил это покушение на убийство. И не я один был такой. И сейчас это знают, и много еще узнают. И вот это сводит с ума этого маленького вороватого человечка в его бункере. Вот именно этот факт — то, что все вскрылось, понимаете?

Нет никаких рейтингов. Нет никакой огромной поддержки. Ничего этого нет. Потому что выяснилось: для того, чтобы совладать с политическим оппонентом, у которого нет ни телевидения, ни политической партии, нужно просто пытаться его убить химическим оружием. И, конечно, он просто сходит с ума от этого. Потому что все убедились, что он просто чиновничек. Которого случайным образом поставили на президентский пост. Который никогда не участвовал ни в дебатах, ни в выборах. И это единственный метод его борьбы — пытаться убить людей. И сколько бы он ни изображал из себя великого геополитика, великого какого-то такого мирового лидера, его обида главная в отношении меня теперь заключается в том, что в историю он войдет именно как отравитель.

Вот знаете, был Александр Освободитель. Или Ярослав Мудрый. И будет у нас Владимир Отравитель трусо́в. Именно так он войдет в историю. Ваша честь, это же имеет прямое отношение… Я здесь стою на этом месте, и меня охраняет уже полиция, Росгвардия появилась, половина Москвы оцеплена именно потому, что маленький человечек в бункере сходит с ума. От того, что мы доказали и показали, что он не геополитикой занимается, а проводит совещание, на котором решает, кому воровать у политиков-оппонентов трусы, мазать их химическим оружием и приказывать их убить.

Главное в этом процессе даже не то, чем он закончится для меня. Посадят меня или не посадят. Посадить меня, в общем-то, несложно — по этому или другому делу. Главное, для чего это происходит, — чтобы запугать огромное количество людей. Это же так и работает: одного сажают, чтобы испугать миллионы. У нас 20 миллионов человек за чертой бедности. У нас десятки миллионов живут, не имея ни малейших перспектив. В Москве-то жизнь еще более-менее. А отъехать на 100 километров — там вообще полный швах. Вот у нас вся страна живет в этом полном швахе, не имея ни малейших перспектив. Получая 20 тысяч рублей. И они все молчат, и их пытаются заткнуть вот ровно такими показательными процессами. Посадить вот этого, чтобы запугать миллионы. Кто-то вышел на улицу — посадить еще пять человек, чтобы запугать 15 миллионов.

И главное, что я хочу сказать. Этот процесс, я очень надеюсь, не будет воспринят людьми как сигнал того, что они должны больше бояться. Это же не демонстрация силы — Росгвардия и вот это все. Это же демонстрация слабости. Просто слабости. Миллионы и сотни тысяч посадить нельзя. И я очень надеюсь, что люди будут все больше и больше осознавать это. И когда они осознают — а такой момент придет, — все это рассыпется. Потому что вы не посадите всю страну. Потому что всех этих людей, которых лишили перспектив, лишили будущего, которые живут в богатейшей стране и получают ноль от национальных богатств… Ноль получают все остальные. Мы только по количеству миллиардеров в мире растем, все остальное падает, понимаете? Я сижу в своей камере и слышу репортажи о том, как подорожало масло, подорожали макароны, подорожали яйца. 2021 год! Страна — экспортер нефти и газа. У нас вся страна говорит о том, что макароны подорожали, мы жить больше не можем. И вот вы этих людей лишили перспектив, и вы этих людей пытаетесь запугать. Я призываю всех не бояться. Вся эта власть основана…

Судья: вы ничего не сказали по поводу представления.

Навальный: Ваша честь, вы говорите, что я ничего не сказал по поводу представления. Вот это все представление и есть. И все, что я говорю, — это мое отношение к представлению, которое вы устроили. Бывает такое, когда беззаконие и произвол являются сутью политической системы. И это ужасно. Но бывает еще хуже — когда беззаконие и произвол наряжают на себя мундир прокурора или судейскую мантию. И в этом случае долг каждого человека — не подчиняться тем законам, которые обряжены вот в эти мантии. За вами там, внутри вас — это и есть произвол и беззаконие. Долг каждого человека — не подчиняться вам, не подчиняться таким законам.

Судья: У нас не митинг.

Навальный: У вас не митинг, у вас мое выступление. Ваша честь, вы не беспокойтесь. Все будет очень хорошо. Вы не перебивайте, пожалуйста, давайте по очереди, пожалуйста. Я высказываю свое мнение. У меня сложилось мнение относительно этого представления, я вам его высказываю. Другого мнения у меня нет, и будьте добры, меня выслушайте.

Еще раз хочу сказать, что когда произвол и беззаконие оделись в ваши мундиры и изображают из себя закон, долг каждого честного человека — не подчиняться вам и бороться с вами всеми силами. И я, как могу, борюсь. И буду продолжать это делать, несмотря на то, что сейчас, с учетом того, что я оказался полностью под контролем людей, которые обожают все намазывать химическим оружием, наверное, за мою жизнь никто не даст и три копейки. Но тем не менее даже сейчас, даже со своего места я говорю, что буду с вами бороться, и призываю всех остальных не бояться вас и делать все, чтобы закон, а не ряженые в мундирах и мантиях восторжествовали. Я приветствую всех тех, кто борется и кто не боится. Всех честных людей.

Я приветствую и благодарю сотрудников ФБК, которые сейчас сидят под арестом. Всех остальных по всей стране, кто не боится и выходит на улицы, потому что у них есть такие же права, как у вас. Потому что наша страна принадлежит им в той же самой степени, как и вам, как и всем остальным. Мы такие же граждане. И мы требуем нормального правосудия, нормального отношения к нам, участия в выборах, участия в распределении национальных богатств. Да, мы всего этого требуем.

Я хочу сказать, что в России сейчас много хороших вещей, а самая хорошая вещь — это вот те самые люди, которые не боятся, которые не опускают глаза, которые не смотрят в стол и которые никогда не отдадут нашу страну кучке продажных чиновников, которые решили обменять нашу родину на свои дворцы, виноградники и аквадискотеки…

Навальный: Я закончил уже. Мое мнение заключается в том, что я требую немедленной свободы для себя, для других арестованных. Я не признаю ваше представление, оно полностью лживо, оно не соответствует закону, и я требую своего немедленного освобождения.